Недавно 16-летний учащийся технического лицея при Донском государственном техническом университете то ли выпал, то ли шагнул из окна четвертого этажа. Точно неизвестно, был ли то несчастный случай или попытка суицида (сегодня идет следствие), но факт остается фактом: паренек скончался в больнице, а Россия занимает первое место в мире по подростковым самоубийствам. Причем с большим отрывом от остальных стран...

Согласно официальной статистике, с 2002 года количество «взрослых» суицидов в России постепенно снижается. Если пятнадцать лет назад мы были на десятом месте в рейтинге государств с самым высоким уровнем самоубийств, то сейчас опустились до 14-го.
Это связывают с тем, что жизнь стала более стабильной. Обратите внимание: не лучше, а именно стабильнее! Это многое объясняет.

А вот количество случаев, когда дети решали свести счеты с жизнью, увы, только растет. И если на каждые сто тысяч ребят десяти-четырнадцати лет приходится в среднем два с половиной суицида, то среди подростков 15-19 лет их 16,3. Это в три раза выше среднего показателя по миру!

И еще одна отечественная особенность: Россия остается единственной страной, где частота самоубийств зависит от региона.
В республиках Северного Кавказа - три-четыре случая на 100 тысяч населения, в Сибири и на Дальнем Востоке - до 70-80. Ростов попадает в относительно благополучную категорию. Но от этого не легче несчастным родителям, оплакавшим сына или дочь.

- Подростковый суицид происходит несмотря на то, что давно разработаны эффективные методики, позволяющие выявлять подобные склонности, а значит, вовремя помогать ребенку, - рассказывает руководитель «Молодежного телефона доверия», сертифицированный гештальт-консультант Юрий Сергеевич Потурнак, - Я сам много ходил по учреждениям образования, общался со школьными психологами. Их мало того что не хватает - они перегружены многочисленными отчетами и прочей писаниной. Поэтому могут не заметить тех признаков, которые говорят о проблемах у подростка, том, что он готов принять страшное решение...

По словам Юрия Сергеевича, ничего нового изобретать не нужно. Еще во времена Советского Союза была разработана система, способная определять суицидальные наклонности несовершеннолетнего с точностью более 80 процентов. Там множество маркеров: чем увлечен ребенок, каковы обстановка в семье и успеваемость, дружит ли он с одноклассниками, как часто меняет школы. Имело значение даже то, за какой партой он сидит.

Сопоставляя эти данные, психологи могли практически безошибочно понять, на кого из детей нужно обратить особое внимание. И эти наработки никуда не делись. Их нужно шире применять на практике: определять «группы риска», более внимательно и целенаправленно работать с этими ребятами...

Министр образования и науки России О.Ю. Васильева заявила о том, что психологическая служба должна быть в каждой школе. Как отметила Ольга Юрьевна в одном из недавних интервью: «Был период, когда так и было. Чтобы исправить положение, надо решать вопрос с оплатой труда психолога в каждой школе. Мы сможем это сделать в ближайшее время».
Между тем в 2015 году в России было зарегистрировано более 460 суицидов детей. Повторюсь: это в три раза больше, чем средняя цифра по миру!

- Проводимой работы явно недостаточно, - уверен Юрий Сергеевич Потурнак. - Часть школьных психологов даже не знает эффективных методов определения «групп риска». Нужен более активный мониторинг ситуации. А современная игротерапия позволяет увидеть, как мальчик или девочка реагирует на сложные ситуации, каким видит выход из них.
С точки зрения ученых, есть три вида суицида: скрытый (жажда риска, самоповреждения), истинный и демонстративный.

Истинный суицид редко бывает спонтанным (это менее шести процентов всех самоубийств). Почти все подростки, прежде чем решиться на крайний шаг, подают в семье и школе «знаки». Фактически они призывают их остановить!

Но эти призывы о помощи не всегда заметны. А само решение уйти из жизни зреет месяцами, пока не достигает крайней точки.

- Как ни банально это звучит, но первой должна бить тревогу семья. Родители должны быть включены в жизнь ребенка, интересоваться им, а не только спрашивать «Как дела в школе? Что поставили по математике?», - напоминает психолог, волонтер «Молодежного телефона доверия», Оксана Васильевна Толмачева. - Опросы показывают, что 89 процентов детей при возможности выбора предпочли бы больше общаться с родителями. От непонимания дома подростки ищут друзей в соцсетях. Бывает, сами себя накручивают, а бывает, поддаются чужому влиянию, не всегда доброжелательному...

Другой немаловажный момент, на который обращают внимание психологи: зачастую последний шаг ребенка - скорее перформанс, чем осознанное действие. По словам О.В. Толмачевой, у детей нет понимания будущего как такового. Они живут по принципу «здесь и сейчас». Отсюда и декларативность намерений: вот не станет меня, все тогда пожалеете! Ребенок не понимает, что и его самого уже не будет.

- Маленькие дети боятся смерти, но у подростков все иначе. Это аморфное восприятие без возможности оценить последствия, - предупреждает Ю.С. Потурнак. - Тема смерти у нас в обществе еще более табуирована, чем секс. А для ребенка ситуация, когда он угрожает суицидом, не выглядит конечной. Он не понимает, что смерть - действительно прекращение жизни!

В России сейчас очень много говорят об успешности. С первого класса школы ребятишек буквально натаскивают на это понятие, как на основное достижение. В голову вбивается идея: «Будешь плохо учиться - ничего из тебя не получится».

И если у ребенка что-то не получается, он начинает чувствовать себя ущербным. На него давят родители, учителя, тренеры, да все окружение! И никто при этом не говорит о ценности жизни как таковой, о том, что счастливым можно быть на любой должности и даже, представьте себе, без больших денег...

Ростов, к счастью, не возглавляет список российских городов с самым высоким уровнем подросткового суицида. Но это не повод замалчивать проблему. Поздно анализировать последствия, когда ребенка не стало. Нужно не допустить того, чтобы он решился сделать непоправимое!

Вечерний Ростов, опубликовано 18 марта 2017